— Джун, — голос у Лео какой-то неопределенный; так говорят, когда хотят запутать и соблюсти интригу. Сначала он смеется, но потом старательно хмурит брови, отчего они почти на переносице сходятся. — Это никуда не годится. Не обижай мою женщину, в конце концов!
По полу сверху что-то гулко и неспешно катится, будто дражайшие супруги играют в боулинг на выбывание. Или раскладывают диван на колесах размером с поездные. Или курьеру… нет, глубокоуважаемому хренистеру оторвали голову? Леонард пожимает плечами, обнимает Джун, прячет ухмылку в ее волосах. Мысленно признает, что никогда не захочет узнать, крепится хвостик прямо к костюму, или…
Вспоминает письмо с шифром. Отходя от жены, задумчиво чешет голову.
— Опасная дамочка. А что, если она секретный агент ФБР? Или крестная мать местной мафии! Может, работает на русских? — Леонард перебирает все доступные варианты, пытаясь одновременно привести себя в божеский вид и запихнуть в рот кусок пиццы, щедро обсыпанной сыром с оливками. Запивается все это безобразие томатным соком, и единственная вещь, которая его сейчас беспокоит, лежит в углу и созерцает хозяев с выражением вселенской скорби на унылой морде.
Пятьдесят оттенков эмоций Жопы знакомы Лео не понаслышке.
Остаток времени до выхода они коротают под громкую музыку, отдающуюся вибрацией в стеклах; разгоревшийся скандал сверху порядком утомляет, а еще зависший с позавчерашнего дня заказ задорно доводится до ума за каких-то полчаса, и все благодаря старине Оззи.
Двери запирает Джун, пока Леонард насвистывает «I Just Want You». Проверяет зажигалку в кармане, просматривает окружающее пространство на предмет втихаря выбравшегося из квартиры кота.
Но замечает другое.
— Она смотрит, — говорит Лео беззвучно, одними губами. Глазами косит в сторону лестницы, где на один пролет выше примостилась дама его мечты. Оказывается, что она курит — или берегла одну-единственную сигарету, оставшуюся с выпускного в колледже, ради такого прекрасного дня. Лео запихивает руки в карманы, поворачивается с улыбкой во все тридцать два. Таинственный взгляд обводит его с головы до ног, прежде чем метнуться к Джун. Теперь глаза злые и враждебные, с обещанием скорой мести или просто неприятной встречи в темной кабине лифта. До тех пор, пока внимание снова не возвращается к нему.
— Хорошего вечера, мистер Тернер, — произносит миссис Джонсон глубоким грудным голосом с хрипотцой, томным движением откидывает с лица прядь. Лео нервно сглатывает. Показав большой палец — невозмутимо показав, стоит заметить! — берет Джун за руку и бодро сбегает по ступеням.
— Оторвались, — резюмирует он, как только дверь подъезда закрывается вслед за ними. — Вот видишь, что ты наделала? Теперь она решит, что я за ней ухаживаю. Если фотографии этого «зайчика» появятся в нашей двери, я за себя не отвечаю.
Как бы то ни было, Джонсонов больше не вспоминают: вечер слишком насыщенный, и там не остается места порядком подзадолбавшим соседям. Завораживающая энергетикой Джун прекрасна на сцене — как и всегда. Их недавние знакомые, приглашенные и потому пришедшие почти полной компанией, в аплодисментах отбивают ладони до красноты. Руководство клуба, которым Леонард приседает на уши, в момент выступления ошивается где-то рядом, слушает и одобрительно кивает головой. Его что-то напрягает, но он старается об этом не задумываться: отодвигает стул для Джун, когда она присоединяется к компании, мягко гладит по плечу.
Кажется, следующий концерт случится в ближайшее время.
Сегодня они не засиживаются до глубокой ночи — пропускают по паре символических стаканчиков, утрясают организационные вопросы и возвращаются домой, чтобы сыграть пару матчей на приставке и завалиться спать. В качестве поощрения покупают пачку острых чипсов и съедают половину по дороге.
Свет у соседей выключен.
— Послушай, — говорит вдруг Лео, обойдя квартиру кругом. Его разбросанные в правильном порядке карандаши, пустые коробки от пиццы и лапши. Бумажные пакеты, не спрятанный в шкаф чемодан, инструменты Джун, пустой угол… Пустой угол.
— А где Жопа? Эй, это не смешно! — Леонард заглядывает под диван, открывает шкаф, шарится по полкам, проверяет даже стиральную машину. Зовет. Дважды, трижды. Не «кис-кис-кис», а привычное слуху «иди жрать!»; натыкается на подозрительно полную миску корма, насыпанного перед уходом. Разворачивается и подходит к Джун, внимательно смотрит ей в глаза, прежде чем задать самый очевидный вопрос:
— Вы же прикидываетесь, да? — в ее лице Леонард не находит желаемого ответа, а потому просто взлохмачивает волосы, трет виски. — Да какого… я же проверял, чтобы он не свалил отсюда! Вернее, хотел проверить, но не успел. Наткнулся на святой лик, угу.
«Блядь», — хочет глубокомысленно добавить Лео.
— Миссис Хренистер украла нашего кота, — говорит Лео. — Гитары мои, кот твой? Эта гарпия оставалась на лестнице и точно должна была его увидеть. Или он сбежал на улицу. Но ты просто подумай, что они могут сделать с миром, если объединятся!
Не то, чтобы Лео очень хочется клеветать: просто все побеги Жопы в дикую природу обычно заканчивались тем, что тот возвращался через минут сорок с дикими воплями умирающего от голода.
А значит, его кто-то приютил.
Отредактировано Leonard Turner (2018-12-18 16:28:28)
