Я была подростком каких-то десять с небольшим лет назад: точно так же пропадала по клубам, гуляла с плохими мальчиками и не отказывалась покурить косячок, но все равно решительно не понимала сложившуюся теперь с Элинор ситуацию. Наркотики, серьезно? Мало нам было истерических припадков, хлопаний дверями и проблем со способностями, теперь она решила, что пора загреметь в какую-нибудь клинику с зависимостью. Потому как в то, что «лекарство» было прописано специалистом, я решительно не верила. Она могла мне хоть на иконе поклясться, и все равно это было бы ложью.

С момента, когда я нашла в комнате падчерицы печально известную четверговую соль и до звонка в Центр прошло чуть менее двенадцати часов. И то прошли они только потому, что на дворе тогда была ночь, а ни одно уважающее себя заведение в такое время не работает. С трудом дождавшись времени открытия, набрала старательно выведенный и подчеркнутый в записной книжке номер телефона. Как чувствовала, что он мне пригодится, а то и не раз! Вежливая девушка, ну или кто там у них трубку поднимает, скоро проверю, записала мое имя, не без торгов и настаивания назвала ближайшее время, к которому следовало явиться, и уточнила, что говорить предстоит с доктором Крушевским. Скрипнув зубами, пришлось согласиться.

Что за Крушевский такой? Где-то у сердца ворочался червячок досады: о смене врача я ожидаемо не знала. Элинор не удосужилась поставить в известность, персонал Центра смолчал. Неприятно. Но помимо этого было что-то еще и все время дороги, внимательно следя за потоком машин, пришлось размышлять над этим «еще». Фамилия, судя по всему, была польская, благо, успела наслушаться, чтобы различать, но дергала не этим. И только имя в довесок к фамилии дало полное видение всей картины.

Вверх по лестнице и до конца коридора. Предельно четкие инструкции девушки с ресепшена привели прямиком к нужной двери и к табличке на ней, которую я гипнотизировала взглядом уже с пару минут. В семье человек, которого я заподозрила в родстве, упоминался нечасто, а если и случалось такое, то ничего хорошего из уст мачехи, поминавшей родного сына не иначе как предателем и не то сумасшедшим, не то уродом, услышать не доводилось. А теперь, глядите-ка, судьба свела нас при крайне необычных обстоятельствах. Я отдавала себе отчет в том, что едва ли уничижительные слова Хестер были правдивы хотя бы вполовину, в конце концов, она и обо мне за всю жизнь ни одного доброго слова не сказала, но все же не могла не напрячься. Однако если я простою в этом коридоре еще хотя бы одну лишнюю минуту, то точно опоздаю, не было  времени раздумывать дальше.

Три легких удара костяшками пальцев по деревянной поверхности и я нажала на ручку, распахивая дверь, солнечный свет за которой, льющийся из окон, показался неприятно ярким. Первые несколько секунд я старалась приспособиться к куда более освещенному, по сравнению с предыдущим, помещению, и поначалу не торопилась закрывать за собой дверь. Но, судя по всему, меня ждали, и я, пройдя вглубь помещения, протянула мужчине руку для приветствия, представилась:

- Виктория Флауэрс, опекун вашей пациентки - Элинор Девон. У меня есть несколько вопросов, касающихся ее.

Но прежде чем продолжить, внимательно осмотрела место, в которое попала, отмечая незначительные детали интерьера и общую спокойную обстановку, а после остановилась взглядом на собеседнике, не пропустив выглядывающую из под одежды татуировку на шее. Последствия бурной молодости или взвешенное решение?

- Для начала, давайте поговорим о том, как так вышло, что всего через несколько недель после того, как мы вообще обратились в Центр, у моего ребенка сменился врач, а я оказалась об этом не уведомлена. Куда делся ваш коллега, доктор Уинстед?

Знает или не знает?

Таким вопросом я задавалась, присаживаясь в предложенное кресло напротив стола, расправляя на коленях складки платья, заводя разговор. Задавалась и следила: что скажет, как поведет себя. При упоминании фамилии новообретенный братец никак не показал знакомства с ней, да и вообще держался скованно и официально. До зубовного скрежета скучно. Пока он приносил официальные извинения от лица коллег и рассказывал про тяжелое состояние здоровья доктора Уинстеда, я изображала на лице вежливый интерес, наперед зная все эти стандартные формулировки и отмазки, но сама думала о совершенно иных вещах.

Было странным, что живя  в одном городе, Элизер и Хестер не пересекались. Разумеется, город большой, но неужели прибытие именно сюда было обыкновенной случайностью, стечением обстоятельств? Верилось с трудом. А если отбросить цепочку вероятностей, то возможно мачеха, стыдясь своих нынешних связей, не сказала о них давно оставленному сыну? Проверить, увы, ни  одну из теорий любым иным способом, кроме вопроса в лоб, не представлялось возможным. По крайней мере, в голову ничего не приходило. Да и стоило ли верить потенциальным полученным ответам, тоже приходилось сомневаться. Так или иначе, упускать открывающиеся возможности было глупо, а потому, даже не доверяя, я рассчитывала сделать все возможное, чтобы узнать как можно больше.

Кивнув пару раз в подходящих местах, улыбнулась, склонила голову к плечу и протянула:

- Да-да, я уже миллион раз слышала про обязанности каждого работника государственного учреждения и что в них входит или скорее не входит. С коллективной ответственностью и ее перекладыванием на плечи соседа тоже отлично знакома, можно лишний раз не напоминать. Наверняка и у вас тут каждый подумал, что позвонит кто-нибудь другой…

Если взглянуть на ситуацию с другой стороны и представить подобную ситуацию в нормальной семье, то образцовая мать наверняка узнала бы о замене от дочери лично. Но мне не то, что до образца, даже до статуса матери было далеко, да и не хотелось. Поэтому, скрепя гордость, я старалась относиться к ситуации легко. Помолчала, щуря глаза и не сводя взгляда с лица напротив:

- Не напрягайтесь вы так, я не скандалить пришла. Мне в целом безразлично с кем Элинор беседует, лишь бы помогало. А какая уж тут помощь, если доверенное лицо меняется каждые две недели?

Отчасти ложь, конечно. Не там, где я чуть не проговорилась о том, что в пяти из пяти разговоров с Маленькой Мерзостью мне хочется ее прибить, а там, где было про безразличие. Ведь вот уже как целый час мне крайне важно знать с кем и что она обсуждает в этом самом кабинете, и стоит ли позволить ей это продолжать.

- В целом, рассчитываю, что раз уж вы в силу профессии допущены в те аспекты жизни Элинор, которые мне недоступны, то поможете убедить ее в том, что я вовсе ей не враг номер один.

До совершеннолетия падчерицы оставался почти целый год, а это значит, нам приходилось волей-неволей уживаться под одной крышей, а мне – терпеть ее выходки и нести за них ответственность. Благо, пока еще ничего серьезного не произошло, но всякий раз, когда она, ухмыляясь, выходила за дверь, мое сердце на минуту замирало от дурных ожиданий. Почему бы не заручиться поддержкой ее специалиста, а заодно не выяснить, как он на такую просьбу отреагирует. Одно дело временная роль наставника и совсем другое – постоянная, на которую я и намекала.

- Надеюсь, с мисс Девон все в порядке?

- Насколько она может быть в порядке, находясь в зависимости от наркотика… Тут мы переходим ко второму моему вопросу: я нашла в ее комнате четверговую соль и она сказала, что это в Центре прописали, - выгибаю бровь, не уточняя вслух так ли это на самом деле.

Отредактировано Victoria Flowers (2018-11-24 18:10:07)