локация: Лабиринт

Что
за
чертовщина.
Сходи, развейся, говорили они. Это будет весело, говорили они. Ты заслужил немного отдыха, после всего что произошло, и у тебя есть время до ночного шабаша, говорили они. И конечно же, он был тем самым идиотом, который послушал все эти бредовые советы.
И вот теперь, после того, как он весь день хмурился на проглядывающее сквозь облака осеннее солнце, Алекс ходил по фестивалю и хмурился уже на визжащих в восторге детей, да слепящие глаза неоновые огни вывесок и аттракционов. Болезненно бьющая по ушам весёлая музыка и снующие мимо толпы народу нисколько не улучшали настроение, а лишь вызывали желание забраться в какую-нибудь темную одинокую нору и никогда оттуда не вылезать. А еще неплохо было бы забрать с собой Рея, для полного успокоения души навечно запечатав все входы в ту самую нору... Но тогда они бы быстро и очень неромантично умерли от голода, и это лишь одна из причин, почему мечты о прекрасной темной одинокой пещере так и оставались лишь мечтами.
И хотя резко подскочивший уровень раздражения и правда в какой-то степени отвлек колдуна от других невеселых мыслей, проводить в этом шумном безобразии больше времени, чем нужно, он не собирался, а поэтому начал искать среди беспорядочного нагромождения хоть какой-то спокойной угол. Им оказался небольшой вагончик, как-то подозрительно неброско устроившийся в самом центре выставки. От него так и веяло сильной и немного зловещей магией, несмотря на весьма скромный внешний вид, что могло отвадить других посетителей, но было идеальным для Александра. И он сделал то, на что в более спокойном состоянии никогда бы не решился так небрежно - просто шагнул внутрь, даже не проверив строение на действительно опасные чары. На какую-то секунду ему показалось - что угодно будет лучше этого столпотворения и убийственного разноцветия...
Вот только когда он открыл неказистую дверцу и вошёл внутрь, единственной мыслью, которая посетила его, было незабвенное:  "Что. За. Чертовщина?!".
Потому что внутри оказался вовсе не лабиринт с искусственными трупами и другими страшилками, который можно было бы ожидать на подобном фестивале, и даже не коллекция кривых зеркал, выставленная кругами и переходами.  Нет, это был совершенно нормальный с первого взгляда зал ресторанчика, уютно освещенный мягким светом свечей, в котором можно было разглядеть парочку других посетителей, чьи лица прятались в полумраке круглых столиков. Колдун и сам не заметил как проникся непонятно откуда взявшейся атмосферой приятного ожидания, словно накануне праздника. Ему казалось что вот-вот должно случиться что-то очень хорошее, что он давно ждал, и потому маг спокойно прошел вглубь зала, усаживаясь за небольшой столик в центре. Он рассеянно оглянулся в поисках своего предполагаемого партнера для... свидания ли, встречи ли - невозможно сказать. Но подошёл к нему, скорее даже материализовавшись из воздуха, официант в кроваво-красном жилете и брюках, с белоснежной рубашкой, идеально выглаженными и накрахмаленными настолько ярко, что цвета слегка резали глаза и невозможно было распознать лица работника или хоть каких-то опознавательных черт. Он мог бы оказаться мужчиной или женщиной, молодым или старым, но даже эта странная деталь почему-то не насторожила Алекса, он продолжал сидеть, глупо улыбаясь тому самому заманчивому ожиданию, что окутывало всё сильнее, словно болезненный ступор при высокой температуре.
И это самое ожидание, трепещущее в животе нежными бабочками, обернулось неожиданно жесточайшим разочарованием, замешанным с накатывающим волнами отвращением. Потому что загадочный официант, не дожидаясь ни заказа, ни какой-либо просьбы, всё так же как по волшебству вытащил из воздуха внушительных размеров поднос, на котором красовалось прикрытое стальным куполом блюдо, которое он тут же и устраил на столешнице перед магом.
- Никто не уходит от нас голодным! - голос бесполого существа, чей облик быстро скатывается от слегка странного к откровенно жуткому, звучит неестественно, перемежаясь скрипами и хрипами, как испорченная запись. - Наслаждайтесь, сэр, ваша трапеза!
Прежде, чем Александр может выговорить, что он, в общем-то, ничего и не заказывал, официант легким движением руки открывает крышку на блюде... и лишь вышколенный самоконтроль позволяет магу сдержать подкативший к горлу приступ рвоты, ведь на стальном блюде красуется, изящно разложенное и даже украшенное веточками зелени и фруктами, разделанное человеческое тело. Конечности разложены кругом и едва не утопают в каком-то пряном соусе, поблескивая в неярком освещении, обрамляя центральную композицию из выпотрошенного торса, где внутренние органы лежат, артистично разложенные, и, кажется, даже приготовленные различными способами... Зажаренные, сваренные, тушеные... Но финальным мазком в ужасающей картине становится установленная на самом верху отрезанная голова, сохранившая легко узнаваемые черты лица хозяина этого тела.
- Мэтти... - срывается с губ Ламберта полузадушенный всхлип. Липкий, всепоглощающий ужас накрывает его с головой, и он пытается встать, сбежать, оказаться как можно дальше от тошнотворного зрелища, но лишь дергается неловко, и скованное тело отдается глухой болью от резкого движения. Он опускает потрясенный взгляд вниз, на себя, только чтобы обнаружить толстые цепи, прочно примотавшие его к стулу и не дающие сдвинуться даже на сантиметр, не говоря о побеге. Над ухом мужчины раздается злорадный скрипучий смех официанта, который наклоняется ближе к столу, к блюду, безжалостно разделывая изящными ножом и вилкой сердце, красующееся темно-красными запеченными боками. Но даже не это самое страшное, нет. Хуже всего Ламбрету становится, когда инфернальное создание начинает издевательски-медленно подносить полную плоти вилку к его рту, приговаривая снова и снова "приятного аппетита, сэр!".
- Нет, нет... Что это...
Алекс бормочет и протестующе мотает головой, пытаясь увернуться от предложенного "деликатеса", и рвется тщетно из оков, даже не успевая полностью осознать, что вообще происходит, и где он находится. Происходящее отдает настолько сильным ощущением неправильности, гротеска и абсурдной реалистичности, словно кошмар, от которого никак не можешь проснуться, и оттого он кажется слишком реальным. И тут, словно желая добить остатки самообладания, отрезанная голова на блюде открывает глаза, вперившись в замершего как кролик перед удавом мужчину немигающим мертвым взглядом.
- Не отказывайся, друг... Ты ведь уже забрал у меня всё остальное... Мои секреты... Моё доверие... Мою жизнь... Только справедливо, если ты поглотишь и мою плоть. Ешь. Ешь! Ешь!!
Извращенный и искаженный голос звучит всё громче, отдается оглушающим эхом, кажется, в самой черепной коробке мага, но что-то в этой речи цепляет, отвлекает от жуткой картинки... И он зажмуривается, крепко сцепляя губы и зубы, пытается сосредоточиться на этой мелкой детальке, потому что она кажется невероятно важной сейчас. Спасительно важной.
"Мою жизнь... Но... Ведь... Это не так... Не. Так!"
"ЛОЖЬ!" - звучит уже уверенным набатом в голове Ламбрета, и он насильно заставляет себя вспоминать как можно подробнее о настоящем Мэттью. Том самом улыбчивом пареньке с глазами, что смотрят на мир сквозь настоящие розовые очки, оттеняя светло-голубую радужку до нежной фиалки. Он - настоящий Мэттью, а не эта жуткая подделка - жив и здоров, Алекс знает это, потому что сам устроил ему его новую жизнь. И да, он обманул его, он вошел в его доверие, только чтобы вызнать все секреты Конклава, что тот знал, но самое важное - жизнь, он не просто сохранил, но подарил ему новую. Стерев все воспоминания, он создал для него личность, свободную от жестокостей и смертей, ту самую, с которой парень живёт сейчас свободно и счастливо, принося реальную пользу миру волонтерской работой.
- Пожалуй, я и правда поем... - шипит разъяренный Александр, открывая глаза, наполненные злостью и уверенностью. Теперь он знает, что всё вокруг - лишь иллюзия, чья-то дурная шутка или же целенаправленная атака - не так важно. Главное, что её нужно победить, разорвать, выбраться... Или же удивить, например, вцепившись голодной хваткой зубов не в предложенную на вилке плоть, а в руку подающего её официанта, вгрызаясь как можно глубже в проклятую белую рубашку, пытаясь добраться до кажущейся маслянистой плоти под ней. Но стоило его зубам коснуться неизвестной субстанции, явно не являющейся кожей, как она, вместе с самим официантом, столом, накрытым блюдом, цепями и стулом, вся обстановка вокруг смазалась, как воск, приставленный к открытому огню. В считанные мгновения вся сцена расплавилась полностью, оборачиваясь чернильно-черной волной вязкой воды, протащившей Алекса по полу несколько метров, пока он не ударился спиной в стену, наконец, остановившись... Только чтобы осознать, что вместо полумрака свечей его теперь окружает непроглядная тьма, заставившей его проверить, а открыл ли он вообще глаза.
- Прекрасно... И что теперь? - его бормотание утонуло в давящей тишине вокруг, не отозвавшись даже эхом. [sign]одежда (без очков)[/sign]

лабиринт
В поиске развлечений на городском празднике мы доходим до магического Лабиринта. Встретимся у выхода, да?

Мгновение спустя шаг в темноту кажется большой ошибкой. Что я ожидал здесь увидеть?  Выпрыгивающих из-за угла бутафорских скелетов? Паутину, летучих мышей – да все, что угодно, кроме вполне себе реального мира. В голове тут же мутнеет, и я уже не уверен, что вообще входил в какой-либо лабиринт. Все выглядит очень привычным.
Одеяло поверх пледа – да, и правда, в доме в последнее время довольно прохладно. Зато дыхание Айвора вполне себе теплое, но какое-то прерывистое, очень частое и тревожное. Зарываюсь пальцами в его волосы. Я что, пил вчера? Никак не могу вспомнить, что было накануне, и как ложился спать. Странно. Во сне Айвор бьет – не меня, воображаемого противника, но удар приходится прямо мне по ключице.
- Эй, эй, тихо. Это просто сон.
Хватаю его за запястья и крепко прижимаю к себе, пытаясь успокоить. Еще какое-то время он вздрагивает, даже проснувшись, а после затихает. В распахнутых глазах появляется ясность и осознание. Только после этого позволяю себе отпустить его и нашариваю где-то в одеяльном море плюшевую летучую мышь. Кладу ее между нами. НаноДока мы получили когда-то в качестве приза на городской ярмарке. Вроде, за стрельбу в тире, но я уже точно не помню. Вряд ли кто-то из нас участвовал в бешеном родео ради игрушки. В мыслях все еще беспорядочный осиный рой.
- Мы… пили вчера? – в ответ на его удивленный взгляд, поясняю: - Я неважно чувствую себя. Совсем ничего не понимаю.
Вместо ответа Айвор бесцеремонно отпихивает НаноДока и устраивается щекой у меня на груди, чем вызывает у меня некоторое удивление. Он всегда любил плюшевую зверушку, относясь к ней с каким-то особым детским трепетом. В голове звенит первый тревожный звоночек, но я предпочитаю не замечать его, разморенный теплым дыханием и близостью моего ангела. Какое-то время мы молчим, и я почти задремываю. А затем он вдруг произносит, вырывая меня из оцепенения:
- Ты ведь переведешь меня?
- Что?
- Переведешь меня полностью?
- Не понимаю, о чем речь, – действительно, не понимаю.
Айвор привстает на локте и очень внимательно смотрит мне прямо в глаза. Такой визуальный контакт почему-то пугает. Вижу себя, плещущегося на глубине зрачков его глаз, и становится как-то жутко. 
- Тебе и правда не следовало вчера пить. Выгляни в окно, док. Мир умирает, потому что я не могу совладать со своими способностями - он пожимает плечами. – Мы должны уйти туда, куда все время сбегали.
- Раньше сбегали, - поправляю его.
Насколько я помню, мы очень давно не делали этого. Не уходили. Это опасно и может привести к непоправимым последствиям. Это может свести нас с ума, навсегда заперев в карманной вселенной.
- Миру все равно крышка, - Айвор наклоняется, чтобы поцеловать меня в плечо. – Это наш единственный выход. Мы же обсуждали это вчера. До того, как ты накидался.
У меня холодеет внутри. Этого не может быть. Что-то не сходится. Прислушиваюсь, и улавливаю завывание ветра за окном. Где-то совсем вдалеке, возможно, на соседней улице, раздается вой сирены. Губы Айвора касаются моей шеи, пальцы проходятся по ребрам и вниз.
- Док, пожалуйста… - его шепот такой умоляющий и горячий, что я с трудом заставляю себя оставаться спокойным. – Я не могу больше выносить это. Не могу.
Он успевает укусить меня за ухо прежде, чем я отстраняюсь. Мне хочется его ударить, потому что от страха внутри все сжимается в тугую пружину. Взгляд Айвора в ответ становится злым и холодным, лицо ангела тут же искажается.
- Это ты, - он шипит, отползая на другой край кровати. – Ты обещал помочь мне, но сделал только хуже. Ты! Ты и твои эксперименты. Из-за тебя все вокруг рушится.
Не успеваю заметить, когда он хватает с тумбочки бритву и заносит ее над своим запястьем. По спине бежит холодок, когда я понимаю, что он намеревается сделать.
- Давай уйдем, Элизер? – вижу, как судорожно поднимается и опускается его грудная клетка, когда он дышит. – Уйдем навсегда.
Смотрю на него с непониманием и откровенным страхом. Такого не было между нами еще никогда. Боль отдает в виски, и я крепко сжимаю их, боясь, как бы голова не лопнула от нее. Это я во всем виноват. Это я не смог помочь ему. И теперь он вышел из-под контроля. Переборов себя, незаметно пытаюсь применить магию, чтобы урезонить его, но ничего не выходит. Пытаюсь снова и снова, мне нужно сделать хоть что-нибудь. Бесполезно. Чувствую себя разбитым и беспомощным. Ощущение, что сбывается мой худший кошмар, и в подтверждение этого, пол под ногами внезапно начинает вибрировать.
- Вот видишь! Если ты не сделаешь этого, я уйду сам. – он поджимает губы и проводит лезвием поперек запястья. – Я уйду без тебя. Следующий будет вдоль.
Смотреть, как он причиняет себе боль, невыносимо. Казалось бы, за время, проведенное вместе, он давно должен был перестать вредить себе. Шрамы на запястьях затянулись и побелели, я же хорошо помню. Кажется, я вот-вот тронусь рассудком. Магия не слушается меня, Айвор оставляет на собственном запястье порезы снова и снова, а я просто смотрю на все это, не в силах пошевелиться. Наконец, делаю глубокий вдох-выдох, сглатываю и осторожно вскидываю ладони.
- Айвор, давай поговорим, - пытаюсь сделать крошечный шажок вперед, но он выставляет бритву вперед, заставляя меня оставаться на месте. – Я знаю, что ты чувствуешь…
Он не дает мне договорить. Кричит, что слышал это уже тысячу раз и, кажется, собирается оставить на собственном предплечье еще один кровавый порез, но нас прерывает раскат грома. Он обрушивается с такой силой, что кажется, будто ударило в нашу крышу. Пользуясь секундным замешательством, я заламываю Айвору руки и вырываю из них бритву. Так же, как и после сна, он какое-то время дергается, а потом затихает. С ним что-то не так. Он ведет себя не так, как обычно, говорит не так, как мог бы вести себя в данной ситуации. И голос… какой-то уж очень сухой и безжизненный, словно через какой-то отвратный динамик.
- Док, пожалуйста, - говорит он неожиданно тихо. – Очень пить хочется.
Мы оба в крови, и я не понимаю, откуда ее так много, пока не замечаю на сгибе его локтя крестообразный порез. Когда он успел сделать его?.. Кажется, я забываю, как нужно дышать. Забываю даже свои опасения насчет неправильности происходящего. Ему больно. Он хочет пить от кровопотери. Опять пытаюсь использовать магию, но отчего-то я чертовски слаб, и опять ничего не выходит.
Не могу, милый, никак не могу.
В комнату откуда-то просачивается едкий дым. Кажется, у нас что-то горит. Помогаю Айвору опуститься на пол вместе со мной.
- Зажми, зажми вот тут и не отпускай, понял? Я сейчас что-нибудь найду.
- Док, - бледные губы слабо шевелятся, делая его речь почти неразборчивой. – Пожалуйста, давай отсюда уйдем, - его рука соскальзывает, не в силах зажать нужное место. – Обними меня, док.
И прежде, чем я успеваю закричать от отчаяния и боли, в голове снова мелькает тень призрачной догадки. Не сходится. На этот раз слишком. Может быть, сейчас я совершаю огромнейшую ошибку, но больше мне терять нечего.
Выпускаю Айвора из окровавленных рук, и, едва не задыхаясь от дыма, громко говорю:
- Эй, древнейшая сущность или кто там главный! Я готов отречься от магии. Она не нужна мне, если дает такие последствия, - последнее слово утопает в моем собственном кашле.
Не обращая на него внимания, я поднимаю с пола выбитую из рук Айвора бритву и делаю на собственной ладони вертикальный порез.
- Я отрекаюсь от магии. Забирайте.
За мгновение до того, как я успеваю сказать что-то еще, мир передо мной исчезает, уступая место спасительной тьме.

[sign]Узреть дока | в собственном кошмаре одет в черные трусы, да и только[/sign]